Стихи Глеба Горбовского

Горы. Палатка. Сумрак дрожит.
Пусто в жадном желудке.
Рядом на шкуре товарищ лежит,
мертвый вторые сутки.

Рация плачет...
Мелким дождем -

Куда они шли — неизвестно.
Но знали, что шли на восток.
О лямок знамения крестные,
о пыль вековая у ног...
Канавы им были — диванами.
Гостиницей были — леса.
Над ними лохматились рваные,

На холме она,
молодая,
в стороне от общего леса.
Пролетают стройными стаями
журавли, —
их песни отвесны,
ниспадают на юный клевер,

Замысловаты перестуки
дождя...
В палатке нашей ночь.
В мешке протягиваю руки,
дабы ногам своим помочь.
Устали за день, я их глажу,
перевернусь на правый бок.

Как машины грузовые,
на резине
мы ходили,
мы закаты коротали...
А вчера в универсальном магазине
мы купили греко-римские сандалии,
оплатили цвета пыли макинтоши,

Бывало, осень:
да пройди же ты!
Скорей бы снег.
Ударь мороз.
Пусть ноги,
схваченные лыжами,
петляют лихо меж берез.

Шофер со мной не разговаривал,
принципиальный был шофер.
Меня нужда с шофером спарила,
я сам чихал на разговор.
А к нам тянулись ветки пыльные,
поодаль
вспять

В лесу на дереве, молчком,
возник он, точно выстрел.
В рубахе красной, боиском,
красивый и плечистый.
Остолбенел я...
Ну, тоска!
Ну, думаю, — ловушка...

Дырявая лодка, дырявая обувь,
и ноги как будто дырявые обе:
наполнены холодом ледяным...
А я ведь кому-то являюсь родным,
какие-то руки без рук моих хилы,
кому-то нужны мои нервы и жилы,
кому-то мой разум необходим,

В негасимую свечу
превратился я для многих.
Я с утра уже стучу
по корням своей дороги.
Глажу голову воде
парой выкрашенных весел.
Жгу осринки в бороде

В ночном лесу тропа на ощупь.
Весь в паутине и поту,
иду,
хотя свалиться проще,
я засыпаю на ходу.
Я знаю, там (уже недолго)
зажжется город меж ветвей

В Парке Победы,
где есть парашютная вышка,
в небе висел
обожающий прыгать
мальчишка.
Видимо, что-то у мастера там
в механизме

В серый вечер дождевой
тихо льются птичьи плачи
над моею головой...
В серый вечер дождевой
я свидание назначу
с елкой, речкой и травой...
В серый вечер дождевой

В слиянии, пении, реве, угаре —
вороны, медведи
и прочие твари.
На солнце сосна голотелая блещет.
Становится воздух и гуще, и хлеще.
Безумны букашки в пространстве и пляске:
свободой, как спиртом,

Пришли уставшие,
отда труду свой день.
Глаза промыли: отдыхайте, очи...
Послушный транспорт — ноги —
лижет лень,
послушный транспорт
вытянуться хочет.

В четырех стенах темно.
Свет зажечь или не надо?
… Постучите мне в окно
кто-нибудь
из Ленинграда.
Пальцем дворника,
тоской

В эти светлые часы,
в это утро синих песен
чей-то голос был чудесен
вслед полету стрекозы.
Кто там служит красоте?
Кто, купаясь,
возникает?

Тебя солнце подлизало
с городской шершавой шкуры,
таял ты, как тает сало
от большой температуры.
В белом фартуке товарищ
гнал тебя метлою взашей...
В заключенье — дождь ударил,

Забраться в автобус на мокром шоссе
и видеть,
как сонно-задумчивы все.
Как спять молодые,
прижавши к стеклу
свою налитую здоровьем
скулу.

Неумолимое, как осень,
не раз ввергавшее в тоску,
там за стеной прибрежных сосен
каталось море по песку.

И ни души над серой гладью,
лишь только тянет от нее