Стихи Ивана Никитина

Что это за утро! Серебряный иней
На зелени луга лежит;
Камыш пожелтевший над речкою синей
Сквозною оградой стоит.
Над чёрною далью безлюдной равнины
Клубится прозрачный туман,
И длинные нити седой паутины
Опутали серый бурьян.
А небо так чисто, светло, безмятежно,
Что вон — далеко в стороне —
Я вижу — мелькнул рыболов белоснежный
И тонет теперь в вышине.
Весёлый, прохладой лугов освежённый,
Я красного солнышка жду,
Любуюсь на пашни, на лес обнажённый
И в сонную чащу вхожу.
Листы шелестят у меня под ногами,
Два дятела где-то стучат…
А солнышко тихо встаёт над полями,
Озёра румянцем горят.
Вот ярко блеснули лучи золотые
И крадутся в чащу берёз
Всё дальше и дальше, — и ветки сырые
Покрылися каплями слёз.
У осени поздней, порою печальной,
Есть чудные краски свои,
Как есть своя прелесть в улыбке прощальной,
В последнем объятье любви.

19 октября 1855

Mein Freund, от тоски изнываю,
Не вижу покойного дня;
И пищу и сон забываю:
Чёрт дёрнул влюбиться меня!

15 августа 1860

Ах ты, бедность горемычная,
Дома в горе терпеливая,
К куску чёрствому привычная,
В чужих людях боязливая!
Всем ты, робкая, в глаза глядишь,
Сирота, стыдом убитая,
К богачу придёшь — в углу стоишь.
Бесприветная, забытая.
Ты плывёшь — куда водой несёт,
Стороной бредёшь — где путь дадут,
Просишь солнышка — гроза идёт,
Скажешь правду — силой рот зажмут.
У тебя весна без зелени,
А любовь твоя без радости,
Твоя радость безо времени,
Немочь с голодом при старости.
Век ты мучишься да маешься,
Всё на сердце грусть великая;
С белым светом ты расстанешься —
На могиле травка дикая!

1857

Ах! признаюся, воля Ваша,
Мне надоела эта «Чаша»,
И я б благую часть избрал,
Когда б огню ее предал.
Предмет, конечно, колоссальный,
Религиозный и печальный.
Но всех элегий грустный тон
В наш век и жалок и смешон.
Скажите, где здесь совершенство?
К тому ж, что скажет духовенство?
А здесь ведь очень важен глас
Больших бород и длинных ряс.
Не дай бог, если лоб их медный
Противоречье здесь найдет, -
Ведь этой «Чаши» автор бедный
Ни за копейку пропадет.

2 апреля 1854

Ах, прости, святой угодник!
Захватила злоба дух:
Хвалят бурсу, хвалят вслух;
Мирянин — попов поклонник,
Чтитель рясы и бород —
Мёртвой школе гимн поёт.
Ох, знаком я с этой школой!
В ней не видно перемен:
Та ж наука — остов голый,
Пахнет ладаном от стен.
Искони дорогой торной
Медных лбов собор покорный
Там идёт Бог весть куда,
Что до цели за нужда!
Знай — долби, как дятел, смело…
Жаль, работа нелегка:
Долбишь, долбишь, кончишь дело —
Плод не стоит червяка.
Ученик всегда послушен,
Безответен, равнодушен,
Бьёт наставникам челом
И дуреет с каждым днём.
Чуждый страсти, чуждый миру,
Ректор спит да пухнет с жиру,
И наставников доход
Обеспечен в свой черёд…
Что до славы и науки!
Всё слова, пустые звуки!..
Дали б рясу да приход!
Поп, обросший бородою,
По дворам с святой водою
Будет в праздники ходить,
До упаду есть и пить,
За холстину с причтом драться,
Попадьи-жены бояться,
Рабски кланяться рабам
И потом являться в храм.
Но авось пора настанет —
Бог на Русь святую взглянет,
Благодать с небес пошлёт —
Бурсы молнией сожжёт!

27 мая 1858

Ах, у радости быстрые крылья,
Золотые да яркие перья!
Прилетит — вся душа встрепенётся,
Перед смертью больной улыбнётся!
Уж зазвать бы мне радость обманом,
Задержать и мольбою и лаской,
От тумана глаза б прояснились,
На весёлый лад песни б сложились.
Ты, кручинушка, ночь без рассвета,
Без рассвета да с холодом-ветром:
При тебе — вся краса иссушится,
При тебе — в голове помутится.
Уж и будь ты, кручинушка, пеплом —
Весь бы по полю в бурю развеял,
Пусть бы травушка в поле горела
Да на сердце смола не кипела!

1858

Бегут часы, недели и года,
И молодость, как легкий сон, проходит.
Ничтожный плод страданий и труда
Усталый ум в уныние приводит:
Утратами убитый человек
Глядит кругом в невольном изумленье,
Как близ него свой начинает век
Возникшее недавно поколенье.
Он чувствует, печалию томим,
Что он чужой меж новыми гостями,
Что жизнь других так скоро перед ним
Спешит вперед с надеждами, страстями;
Что времени ему дух новый чужд
И смелые вопросы незнакомы,
Что он теперь на сцене новых нужд
Уж не актер, а только зритель скромный.

Бедная молодость, дни невесёлые,
Дни невесёлые, сердцу тяжёлые!
Глянешь назад — точно степь неоглядная,
Глушь безответная, даль безотрадная.
Нет в этой дали ни кустика зелени,
Всё-то зачахло да сгибло без времени,
Спит, точно мёртвое, спит, как убитое,
Солнышком Божьим навеки забытое.
Солнышко Божье на свет поскупилося,
Счастье-веселье на зов не явилося;
Горькое горе без эову нагрянуло,
При горе радость свинцом в воду канула.
Бедная молодость, дни невесёлые!
Дни невесёлые, сердцу тяжёлые!
Рад бы забыть вас, да что ж мне останется?
Чем моя жизнь при бездолье помянется?.

Ноябрь 1860

Доля бесталанная,
Что жена сварливая,
Не уморит с голода,
Не накормит досыта.
Дома — гонит из дому,
Ведёт в гости на горе,
Ломит, что ни вздумает,
Поперёк да надвое.
Ах, жена сварливая
Пошумит — уходится,
С петухами поздними
Заснёт — успокоится.
Доля бесталанная
Весь день потешается.
Растолкает сонного —
Всю ночь насмехается,
Грозит мукой, бедностью,
Сулит дни тяжёлые,
Смотреть велит соколом,
Песни петь весёлые.
Песни те весёлые
Свистом покрываются,
После песен в три ручья
Слёзы проливаются.

1857