Стихи Константиноса Кавафиса

Была вульгарной эта комната и нищей,
над подозрительной таверной затаилась.
В окно виднелся грязный узкий переулок,

О добром старце, об отце своем горюю,
о милом батюшке, всегда меня любившем,
о добром старце, об отце своем я плачусь,

Пожалуй, здесь недурно постоять.
Не прочь полюбоваться я пейзажем,
лазурной чистотой морского утра

Звучат шаги, уже спешит прохожий первый;
торговец первый жизнерадостно кричит;
и первый звук при открыванье первых окон

Взяла моряка в бурю темная пучина.
А мать еще не знает и во спасенье сына
теплит Богородице свечу высоку,

Царь Клеомен никак не мог решиться,
он матери открыть боялся правду —
условье соглашенья с Птолемеем:

О том, во что мы верим, Юлиан
сказал бездумно: «Прочитал, познал
и не признал», — всем на смех воображая,

Как горек твой удел, когда тебе,
взращенному для дел великих и прекрасных,
судьба злосчастная отказывает вечно

Учеником Саккаса был два года он,
но и Саккас, и философия ему приелись.

Потом политикой увлекся.

Когда не можешь сделать жизнь такой, как хочешь,
ты попытайся быть способным хоть на это
по мере сил: не унижай ее мельчаньем

Ты позаботься об искусной гравировке.
Величье, строгость в выражении лица.
А диадему лучше сузить: лично мне

Владыка-государь, царь Мануил Комнин
в один сентябрьский день, печальный и тоскливый,
почувствовал, что смерть его близка. Хотя болтали

Изношены тела, где, съежившись в комочек,
ютятся души старцев. Их гнетут
печали, ведь они давно не ждут

Зачем разбили мы кумиры их,
зачем изгнали их из древних храмов? —
изгнание для них не стало смертью.

Отважно вы сражались и со славой пали,
не устрашившись тех, кто всюду побеждал.
Вас не в чем упрекнуть, и если есть вина,

Отчасти чтоб в эпохе той найти какой-то штрих,
отчасти для времяпрепровожденья
вчерашней ночью я открыл одну из книг

Рыдают слуги, безутешен царь,
царь Ирод обливается слезами,
столица плачет над Аристобулом:

Родные голоса… но где же вы? —
одни давным-давно мертвы, другие
потеряны, как если бы мертвы.

Вот этот, кто похож на тетрадрахму,
когда лицо его улыбка озаряет,
его прекрасное и тонкое лицо, —

Мешаем мы богам творить благодеянья,
за краткий век не накопив ни опыта, ни знанья.
На благо дивные дела во Фтии, в Элевсине