Стихи Евгения Винокурова

И вот, как бы рожденный для бесед,
я начал,
и ко мне с полунаклоном

Характер всех любимых одинаков!
Веселые, они вдруг загрустят,
Отревновав, отмучившись, отплакав,

Я на кручу пудовые шпалы таскал.
Я был молод и тонок —
мне крепко досталось!

Боюсь гостиниц. Ужасом объят
При мысли, что когда-нибудь мне снова
Втянуть в себя придется тонкий яд

Это ясно, что глядеть не надо
с улицы в окно: что там в дому?
Станет от назойливого взгляда

Сижу, сутулясь, предо мной учебник,—
моя мольба восходит горячо!
И добрый появляется волшебник,

Я жизнь свою, как бритву, тонко правил:
хотел, чтоб без зазубринки была...

Жизнь оказалась просто шире правил

"Мир приключений" - был такой журнал.
Я, помню, раздобыл подшивку где-то...
Кто не сидел над нею до рассвета -

Меня в Полесье занесло.
За реками и за лесами
Есть белорусское село —

В судьбу походную влюбленный,
Не в фото, где луна у скал,
В казарме, густо побеленной,

В полях за Вислой сонной
Лежат в земле сырой
Сережка с Малой Бронной

Вы умеете скручивать плотные скатки?
Почему? Это ж труд пустяковый!
Закатайте шинель, придавите складки

Итак, всё кончено. Я выжил.
Обмотки. В недрах вещмешка
Буханка. В тряпке соль. Я вышел,

Моя любимая стирала.
Ходили плечи у нее.
Худые руки простирала,

О чем поете утром,
тенора?..
Их может слушать всяк, кому охота.

Мы из столбов и толстых перекладин
За складом оборудовали зал.
Там Гамлета играл ефрейтор Дядин

«Не гоже человеку быть едину»,—
угрюмо изречение гласит.
Надену плащ и кепку зло надвину

Теплым, настежь распахнутым вечером, летом,
Когда обрастут огоньками угластые зданья,
Я сяду у окна, не зажигая света,

Где книжные манящие развалы,
где в тесноте лишь боком можно стать,
мы, книжники,

Ты не плачь, не плачь, не плачь. Не надо.
Это только музыка! Не плачь.
Это всего-навсего соната.