Стихи Ильи Сельвинского

К. Зелинскому

Я в этом городе сидел в тюрьме.
Мой каземат — четыре на три. Все же

Хорошо, когда для счастья есть причина:
Будь то выигрыш ли, повышенье чина,
Отомщение, хранящееся в тайне,

Не знаю, как кому, а мне
Для счастья нужно очень мало:
Чтоб ты приснилась мне во сне

Можно не слушать народных сказаний,
Не верить газетным столбцам,
Но я это видел. Своими глазами.

Весною телеграфные столбы
Припоминают, что они - деревья.
Весною даже общества столпы

Можно делать дело с подлецом:
Никогда подлец не обморочит,
Если только знать, чего он хочет,

Когда в кавказском кавполку я вижу казака
На белоногом скакуне гнедого косяка,
В черкеске с красною душой и в каске набекрень,

Н. Асееву

Над рекой-красавицей птица не воркует —
Голос пулемета заменил дрозда.

Взлетел расщепленный вагон!
Пожары... Беженцы босые...
И снова по уши в огонь

Новаторство всегда безвкусно,
А безупречны эпигоны:
Для этих гавриков искусство —

Эх вы, кони-звери,
Звери-кони, эх!
Черные да Серый,

Правду не надо любить: надо жить ею.

Воспитанный разнообразным чтивом,
Ученье схватывая на лету,

В роще убили белку,
Была эта белка - мать.
Остались бельчата мелкие,

В. Усову

Обычным утром в январе,
Когда синё от снежной пыли,

Берёзка в розоватой коже
Стоит, серёжками струясь.
А на берёзке — тёмный глаз

Если умру я, если исчезну,
Ты не заплачешь. Ты б не смогла.
Я в твоей жизни, говоря честно,

Пять миллионов душ в Москве,
И где-то меж ними одна.
Площадь. Парк. Улица. Сквер.

Был я однажды счастливым:
Газеты меня возносили.
Звон с золотым отливом

Здесь чешуя, перо и мех,
Здесь стон, рычанье, хохот, выкрик,
Но потрясает больше всех

Ты не от женщины родилась:
Бор породил тебя по весне,
Вешнего неба русская вязь,