Осыпаются алые клёны,
полыхают вдали небеса,
солнцем розовым залиты склоны —
Стихи Бориса Рыжего
Так гранит покрывается наледью,
и стоят на земле холода, —
этот город, покрывшийся памятью,
За Обвою — Кама, за Камою — Волга —
по небу и горю дорога сквозная.
Как дурень, стою на краю, да и только:
Приобретут всеевропейский лоск
Слова трансазиатского поэта,
Я позабуду сказочный Свердловск
Отделали что надо, аж губа
отвисла эдак. Думал, всё, труба,
приехал ты, Борис Борисыч, милый.
Так я понял: ты дочь моя, а не мать,
только надо крепче тебя обнять
и взглянуть через голову за окно,
Померкли очи голубые,
Погасли черные глаза —
Стареют школьницы былые,
Помнишь дождь на улице Титова,
что прошел немного погодя
после слёз и сказанного слова?
На окошке на фоне заката
дрянь какая-то желтым цвела.
В общежитии жиркомбината
Рейн Евгений Борисыч уходит в ночь,
в белом плаще английском уходит прочь.
В черную ночь уходит в белом плаще,
Мотив неволи и тоски.
Откуда это? Осень, что ли?
Звучит и давит на виски
Стань девочкою прежней с белым бантом,
я — школьником, рифмуясь с музыкантом,
в тебя влюблённым и в твою подругу,
Прежде чем на тракторе разбиться,
застрелиться, утонуть в реке,
приходил лесник опохмелиться,
Погадай мне, цыганка, на медный грош,
растолкуй, отчего умру.
Отвечает цыганка, мол, ты умрешь,
По родительским пoльтам пройдясь, нашкуляв на «Памир»
и «Памир» «для отца» покупая в газетном киоске,
я уже понимал, как затейлив и сказочен мир.
У памяти на самой кромке
и на единственной ноге
стоит в ворованной дубленке
Снег за окном торжественный и гладкий,
пушистый, тихий.
Поужинав, на лестничной площадке
Пани-горе, тук-тук,
это Ваш давний друг,
пан Борис на пороге
Прошел запой, а мир не изменился.
Пришла музыка, кончились слова.
Один мотив с другим мотивом слился.
Городок, что я выдумал и заселил человеками,
городок, над которым я лично пустил облака,
барахлит, ибо жил, руководствуясь некими
Комментарии к «Стихи Бориса Рыжего»