Стихи Бориса Рыжего

Так гранит покрывается наледью,
и стоят на земле холода, —
этот город, покрывшийся памятью,

Осыпаются алые клёны,
полыхают вдали небеса,
солнцем розовым залиты склоны —

Приобретут всеевропейский лоск
Слова трансазиатского поэта,
Я позабуду сказочный Свердловск

За Обвою — Кама, за Камою — Волга —
по небу и горю дорога сквозная.
Как дурень, стою на краю, да и только:

Снег за окном торжественный и гладкий,
пушистый, тихий.
Поужинав, на лестничной площадке

Отделали что надо, аж губа
отвисла эдак. Думал, всё, труба,
приехал ты, Борис Борисыч, милый.

Дождь в Нижнем Тагиле.
Лучше лежать в могиле.
Лучше б меня убили

Уж убран с поля начисто турнепс
и вывезены свекла и капуста.
На фоне развернувшихся небес

В кварталах дальних и печальных, что утром серы и пусты, где выглядят смешно и жалко сирень и прочие цветы, есть дом шестнадцатиэтажный, у дома тополь или клен стоит ненужный и усталый, в пустое небо устремлен, стоит под тополем скамейка, и, лбом уткнувшийся в ладонь, на ней уснул и видит море…

Так я понял: ты дочь моя, а не мать,
только надо крепче тебя обнять
и взглянуть через голову за окно,

Померкли очи голубые,
Погасли черные глаза —
Стареют школьницы былые,

Помнишь дождь на улице Титова,
что прошел немного погодя
после слёз и сказанного слова?

На окошке на фоне заката
дрянь какая-то желтым цвела.
В общежитии жиркомбината

Рейн Евгений Борисыч уходит в ночь,
в белом плаще английском уходит прочь.

В черную ночь уходит в белом плаще,

Мотив неволи и тоски.
Откуда это? Осень, что ли?
Звучит и давит на виски

Стань девочкою прежней с белым бантом,
я — школьником, рифмуясь с музыкантом,
в тебя влюблённым и в твою подругу,

Прежде чем на тракторе разбиться,
застрелиться, утонуть в реке,
приходил лесник опохмелиться,

Погадай мне, цыганка, на медный грош,
растолкуй, отчего умру.
Отвечает цыганка, мол, ты умрешь,

По родительским пoльтам пройдясь, нашкуляв на «Памир»
и «Памир» «для отца» покупая в газетном киоске,
я уже понимал, как затейлив и сказочен мир.

У памяти на самой кромке
и на единственной ноге
стоит в ворованной дубленке