Стихи Всеволода Рождественского

"Ich grolle nicht..." Глубокий вздох органа,
Стрельчатый строй раскатов и пилястр.
"Ich grolle nicht..." Пылающий, как рана,
Сквозистый диск и увяданье астр.

"Ich grolle nicht..." Ответный рокот хора
И бледный лоб, склоненный под фатой...
Как хорошо, что я в углу собора

(1845-1904)

«Неволи сумрачный огонь,
Разлитый в диком поле,
Ложится на мою ладонь,
Как горсть земли и соли.

Растерта и раскалена
Колючими ветрами,

В симфонической буре оркестра
Наступает порой тишина,
И тогда после страстного presto,
Чуть вздыхая, рокочет она.

Длится звук, то далекий, то близкий,
И под плеск задремавших лагун
Лебединые руки арфистки

Осень над парком тенистым… Ложится
Золото клёнов на воды пруда.
Кружатся листья… Умолкнули птицы...
В похолодевшее небо глядится
Астра, лучистая астра – звезда.

Астру с прямыми её лепестками
С древних времен называли “звездой”.

Все говорят:
«Его талант — от бога!»
А ежели — от черта?
Что тогда?.

Выстраиваясь медленно в эпоху,
ни шатко и ни валко
шли года.

Хотя б во сне давай увидимся с тобой.
Пусть хоть во сне
твой голос зазвучит…
В окно —
не то дождём,
не то крупой
с утра заладило.

(Волховский фронт)

Средь облаков, над Ладогой просторной,
Как дым болот,
Как давний сон, чугунный и узорный,
Он вновь встает.
Рождается таинственно и ново,
Пронзен зарей,

Чуть солнце пригрело откосы
И стало в лесу потеплей,
Береза зеленые косы
Развесила с тонких ветвей.

Вся в белое платье одета,
В сережках, в листве кружевной,
Встречает горячее лето

Благодарю тебя
За песенность города,
И откровенного, и тайного.
Благодарю тебя,
Что всем было холодно,
А ты оттаяла, оттаяла.

За шёпот и за крик,

Н. С. Тихонову

Был полон воздух вспышек искровых,
Бежали дни - товарные вагоны,
Летели дни. В неистовстве боев,
В изодранной шинели и обмотках
Мужала Родина - и песней-вьюгой
Кружила по истоптанным полям.

1

Через Красные ворота я пройду
Чуть протоптанной тропинкою к пруду.

Спят богини, охраняющие сад,
В мерзлых досках заколоченные, спят.

Сумрак плавает в деревьях. Снег идет.
На пруду, за "Эрмитажем", поворот.

Ничего нет на свете прекрасней дороги!
Не жалей ни о чем, что легло позади.
Разве жизнь хороша без ветров и тревоги?
Разве песенной воле не тесно в груди?

За лиловый клочок паровозного дыма,
За гудок парохода на хвойной реке,
За разливы лугов, проносящихся мимо,

В родной поэзии совсем не старовер,
Я издавна люблю старинные иконы,
Их красок радостных возвышенный пример
И русской красоты полет запечатленный.

Мне ведома веков заветная псалтырь,
Я жажду утолять привык родною речью,
Где ямбов пушкинских стремительная ширь

Ванька-встанька — игрушка простая,
Ты в умелой и точной руке,
Грудой стружек легко обрастая,
На токарном кружилась станке.

Обточили тебя, обкатали,
Прямо в пятки налили свинец —
И стоит без тревог и печали,

Просторная веранда. Луг покатый.
Гамак в саду. Шиповник. Бузина.
Расчерченный на ромбы и квадраты,
Мир разноцветный виден из окна.

Вот посмотри — неповторимо новы
Обычные явленья естества:
Синеет сад, деревья все лиловы,

Мерным грохотом, и звоном,
И качаньем невпопад
За последним перегоном
Ты встаешь в окне вагонном,
Просыпаясь, Ленинград!

Друг, я ждал тебя немало...
В нетерпенье, видишь сам,

Городок занесен порошею,
Солнце словно костром зажгли,
Под пушистой, сыпучей ношею
Гнутся сосенки до земли.

Воробьи на антеннах весело
Расшумелись, усевшись в ряд,
И к крылечку береза свесила

Снег-то какой! Снег-то какой! Снег-то!..
Видно, сегодня он выпасть решил до конца.
Будто бы взялся за дело
неведомый Некто.
Взялся
и ты уже вряд ли шагнешь от крыльца.
Хлопья нечаянной вечности.

Вроде просто: найти и расставить слова.
Жаль, что это все реже.
И все больней…
Вновь бумага лежит — ни жива, ни мертва —
будто знает,
что ты прикоснешься к ней.

Но ведь где-то есть он, в конце концов,

Все начинается с любви…
Твердят:
«Вначале
было
слово…»
А я провозглашаю снова:
Все начинается