Из-за деревьев и леса не видно.
Осенью видишь, и вот что обидно:
Как было много видно, но мнимо,
Стихи Ильи Эренбурга
До слез доверчива собака,
Нетороплива черепаха,
Близка к искусству обезьяна,
Зевак восторженные крики
Встречали грузного быка.
В его глазах, больших и диких,
Когда замолкает грохот орудий,
Жалобы близких, слова о победе,
Вижу я в опечаленном небе
Люблю немецкий старый городок —
На площади липу,
Маленькие окна с геранями,
Умрет садовник, что сажает семя,
И не увидит первого плода.
О, времени обманчивое бремя!
Дождь в Нагасаки бродит, разбужен, рассержен.
Куклу слепую девочка в ужасе держит.
Дождь этот лишний, деревья ему не рады,
Какой прибой растет в угрюмом сердце,
Какая радость и тоска,
Когда чужую руку хоть на миг удержит
Сегодня я видел, как Ваши тяжелые слезы
Слетали и долго блестели на черных шелках,
И мне захотелось сказать Вам про белые розы,
Как давно сказано,
Не все коровы одним миром мазаны:
Есть дельные и стельные,
Как кровь в виске твоем стучит,
Как год в крови, как счет обид,
Как горем пьян и без вина,
Бухгалтер он, счетов охапка,
Семерки, тройки и нули.
И кажется, он спит, как папка
Кому хулить, а прочим наслаждаться —
Удой возрос, любое поле тучно,
Хоть каждый знает — в королевстве Датском
Мне никто не скажет за уроком "слушай",
Мне никто не скажет за обедом "кушай",
И никто не назовет меня Илюшей,
Остановка. Несколько примет.
Расписанье некоторых линий.
Так одно из этих легких лет
Девушки печальные о Вашем царстве пели,
Замирая медленно в далеких алтарях.
И перед Вашим образом о чем-то шелестели
Я смутно жил и неуверенно,
И говорил я о другом,
Но помню я большое дерево,
Белеют мазанки. Хотели сжечь их,
Но не успели. Вечер. Дети. Смех.
Был бой за хутор, и один разведчик
Гроб несли по розовому щебню,
И труба унылая трубила.
Выбегали на шоссе деревни,
Комментарии