Блуждая в юности извилистой дорогой,
Я в тёмный Дантов лес вступил в пути своём,
И дух мой радостный охвачен был тревогой.
С безумной девушкой, глядевшей в водоём,
Я встретился в лесу. «Не может быть случайна, —
Сказал я, — встреча здесь. Пойдём теперь вдвоём».
Но, вещим трепетом объят необычайно,
Покорный день сходил из облаков усталых,
И, как сомкнутые покорные уста,
Была беззвучна даль, и никла немота
Зеленохвостых чащ и немощь листв увялых,
И кроткою лилась истомой теплота
На нищий блеск дубов, на купы пиний малых;
И влажная земля, под тленьем кущ опалых,
Я сидел на балконе, против заспанного парка,
И смотрел на ограду из подстриженных ветвей.
Мимо шел поселянин в рыжей шляпе из поярка.
Вдалеке заливался невидимка-соловей.
Ночь баюкала вечер, уложив его в деревья.
В парке девушки пели,- без лица и без фигур.
Во зеленом саду, в сновиденной я мечте,
Птица райская поет на превышней высоте,
Птица райская велит быть в любовной чистоте.
Говорит она про наш неокованный закон,
Говорит она, поет, что раскрылся Небосклон,
И как будто бы звонит, и узывчив этот звон.
Словно красавица, неприбранная, заспанная,
Закинув голову, забросив косы за спину,
Глядит апрель на птичий перелет
Глазами синими, как небо и как лед.
Еще земля огромными глотками
Пьет талый снег у мельничных запруд,
Как ходоки с большими кадыками
Давайте каждый день приумножать богатство
Апрельской тишины в безлиственном лесу.
Не надо торопить. Не надо домогаться,
Чтоб отроческий лес скорей отер слезу.
Ведь нынче та пора, редчайший час сезона,
Когда и время - вспять и будет молодеть,
Когда всего шальней растрепанная крона
Сошла земляника. Черника поспела.
В лесу чистота и уют.
А птицы чирикают только по делу,
Но песен, увы, не поют.
Всех, кто утром выйдет на простор,
Сто ворот зовут в сосновый бор.
Меж высоких и прямых стволов
Сто ворот зовут под хвойный кров.
Полумрак и зной стоят в бору.
Смолы проступают сквозь кору.
А зайдешь в лесную даль и глушь,
Бор сосновый в стране одинокий стоит;
В нем ручей меж деревьев бежит и журчит.
Я люблю тот ручей, я люблю ту страну,
Я люблю в том лесу вспоминать старину.
«Приходи вечерком в бор дремучий тайком,
На зеленом садись берегу ты моем!
Много лет я бегу, рассказать я могу,
Брожу над озером... туманны
Вершины круглые холмов,
Темнеет лес, и звучно-странны
Ночные клики рыбаков.
Полна прозрачной, ровной тенью
Небес немая глубина...
И дышит холодом и ленью
Нежно сомкнутые венчики,
Листья вырезные...
Золотистые бубенчики-
Первенцы лесные.
Набрала я вас, поставила
В глиняную крынку,
А художника заставила
В лесу я видел огород.
На грядках зеленели
Побеги всех родных пород:
Березы, сосны, ели.
И столько было здесь лесной
Кудрявой, свежей молоди!
В городке, из которого смерть расползалась по школьной карте,
мостовая блестит, как чешуя на карпе,
на столетнем каштане оплывают тугие свечи,
и чугунный лес скучает по пылкой речи.
Сквозь оконную марлю, выцветшую от стирки,
проступают ранки гвоздики и стрелки кирхи;
вдалеке дребезжит трамвай, как во время оно,
Гулко дятел стучит по пустым
деревам, не стремясь достучаться.
Дождь и снег, пробивающий дым,
заплетаясь, шумят средь участка.
Кто-то, вниз опустивши лицо,
от калитки, все пуще и злее
от желанья взбежать на крыльцо,
Сквозь иней леса одиноко
Дрожат далёкие огни.
На хрупкой ветке спит сорока —
Лишь только руку протяни.
В берлоге, между трёх сосёнок,
Храпит доверчивый медведь.
И месяц так беспечно тонок,
В леса безлюдной стороны
И чуждой шумному веселью
Меня порой уносят сны
В твою приветливую келью.
В благоуханье простоты,
Цветок — дитя дубравной сени,
Опять встречать выходишь ты
Грозою до блеска промыты чащи,
А снизу, из-под зеленых ресниц,
Лужи наивно глаза таращат
На пролетающих в небе птиц.
Гром, словно в огненную лису,
Грохнул с утра в горизонт багряный,
И тот, рассыпавшись, как стеклянный,
Привет тебе, знакомец мой кудрявый!
Прими меня под сень твоих дубов,
Раскинувших навес свой величавый
Над гладью светлых вод и зеленью лугов.
Как жаждал я, измученный тоскою,
В недуге медленном сгорая, как в огне,
Твоей прохладою упиться в тишине
Осенний пожар полыхает в лесу,
плывут паутин волоконца,
тяжелые капли дрожат на весу,
и в каждой по целому солнцу.
Какой нерушимый сегодня покой,
как тихо планируют листья...
Хочу вороха их потрогать рукой,
В лесу деревьев корни сплетены,
Им снятся те же медленные сны,
Они поют в одном согласном хоре,
Зеленый сон, земли живое море.
Но и в лесу забыть я не могу:
Чужой реки на мутном берегу,
Один как перст, непримирим и страстен,
