Алексей Апухтин — А. с. даргомыжскому (с отрадой тайною, с горячим нетерпеньем…)

С отрадой тайною, с горячим нетерпеньем
Мы песни ждем твоей, задумчивый певец!
Как жадно тысячи сердец
Тебе откликнутся могучим упоеньем!
Художники бессмертны: уж давно
Покинул нас поэта светлый гений,
И вот «волшебной силой песнопений»
Ты воскресаешь то, что им погребено.
Пускай всю жизнь его терзал венец терновый,
Пусть и теперь над ним звучит неправый суд,
Поэта песни не умрут:
Где замирает мысль и умолкает слово,
Там с новой силою аккорды потекут…
Певец родной, ты брат поэта нам родного,
Его безмолвна ночь, твой ярко блещет день, —
Так вызови ж скорей, творец «Русалки», снова
Его тоскующую тень![1]

Конец 1860-х годов

[1]Изд. 1895. Датируется по Изд. 1898. Даргомыжский Александр Сергеевич (1813—1869) — композитор; многие его музыкальные сочинения написаны по произведениям Пушкина. Мы песни ждем твоей. Очевидно, имеется в виду работа Даргомыжского в 1860-е гг. над оперой «Каменный гость» (на текст трагедии Пушкина). «Волшебной силой песнопений» — несколько измененная строка из эпилога поэмы Пушкина «Цыганы» («Волшебной силой песнопенья»). Венец терновый, неправый суд — намеки на ст-ние Лермонтова «Смерть поэта» (1837), бывшее долгое время под запретом. «Русалка» — опера Даргомыжского на сюжет одноименной драмы в стихах Пушкина, поставленная в Петербурге в 1856 г. По свидетельству биографа Апухтина М. И. Чайковского, поэт восторженно относился к «Русалке», «не пропускал ни одного представления» (Изд. 1895. С. XXV). «Его тоскующую тень» — контаминация пушкинских строк: «Его тоскующую лень» («Евгений Онегин», гл. I) и «Его развенчанную тень» («Наполеон»).